Какое мне дело, что все твои пьяные ночи
Холодную душу не могут мечтою согреть,
Что ты угасаешь, что рот твой устало-порочен,
Что падшие ангелы в небо не смеют взлететь.
И кто виноват, что играют плохие актеры,
Что даже иллюзии счастья тебе ни один не дает,
Что бледное тело твое терзают, как псы, сутенеры
Что бедное сердце твое превращается в лед.
Ты — злая принцесса, убившая добрую фею,
Горят твои очи, и слабые руки в крови.
Ты бродишь в лесу, никуда постучаться не смея,
Укрыться от этой, тобою убитой любви.
Какое мне дело, что ты заблудилась в дороге,
Что ты потеряла от нашего счастья ключи.
Убитой любви не прощают ни люди, ни боги.
Аминь. Исчезай. Умирай. Погибай и молчи.
А. Вертинский 1939, Шанхай

Невыносимо душно в прокуренной комнате. Скорее прочь, на воздух, в сырой туман, черт побери, в сад! Батистовая блузка липнет к телу, ступни, прикрытые лишь тонкими ремешками сандалий, полосует трава. Больно. Ты слышишь, гадкая девчонка? Больно!
Нет …. даже не заметила. Танцует, смеется. О этот чуть хриплый смех и впросительный взгляд исподлобья. Сейчас все набриолиненные животные в смокингах будут твои. Блестящие проборы, блестящие лбы, полированные ногти и сальные взгляды. Неужели ты не видишь? Они отвратительны!
Господи, это не сад а болото какое-то! Ноги промокли и замерзли, голова кружится от испарений ….земля, дурман, одичавший жасмин … и темно, хоть глаз выколи. Только бы не упасть. Хороша я буду вся в грязи, когда вернусь.
Вернусь. Обниму ее пьяную, безвольную, сонную. Уведу к машине, уложу на шершавую кожу сиденья, укрою пледом. И мы поедем в город. Домой.