Когда в 2009-м банкротили модный дом Кристиана Лакруа, газеты хором вздыхали: ах, бедненький наивный художник, неужели он не знал, что на высокой моде не заработаешь?
Вряд ли Лакруа не знал, что надо шить футболочки с логотипом и делать парфюмерию. Просто ему не повезло. Не повезло с названием для самого первого, дебютного аромата марки — «C`est La Vie». Его будто какой-то унылый предпенсионный пошляк придумал. Не повезло с флаконом. Лакруа мечтал сделать что-то лаконичное в форме сердца, а получил унылую бутылку пренеприятного коричневого цвета. Да и сам аромат оказался не к месту и не ко времени.

C`est La Vie будто пробка с усилием вылетал из флакона и заполнял максимально возможное пространство. Даже не заполнял, поражал. Поражал мощным запахом туберозы в дыму горящих покрышек, туберозы в зелени, туберозы на фруктовом рынке среди ящиков с персиками и малиной, исходящих духом и соком, со всеми вьющимися над ними осами и юркими вспотевшими грузчиками.

Тубероза с джемом и потом, дымом и неоном, фиолетовой помадой и люрексом, вызывающая и нахальная была в новинку в начале 80-х, но к концу десятилетия таких духов было уже много, и Лакруа никого не удивил. К 1989-му, когда появился C`est La Vie люрекс уже донашивали. Впереди маячил урбанизм пополам с минимализмом.

А в наше время даже отраву предпочитают другого сорта. C`est La Vie остается очень небольшому количеству ценителей с пламенно горячей кожей, выжигающей всю нефть и дым без остатка, чтобы оставался плотный и сухой фруктовый конфитюр, флердоранжевая вода и она — тубероза.

C`est La Vie Christian Lacroix 1989
Edouard Flechie
Альдегиды, ананас, гвоздика, тубероза, ирис, сандал, флердоранж, амбра, пачули, мускус, бензоин, смородина, малина, османтус, персик, жасмин, гелиотроп, иланг, кедр, бергамот, роза.