Что-то произошло, и мое отношение к «мыльным» альдегидам изменилось. Как будто я залезла на парфюмерный чердак и глаза, наконец, привыкли к темноте.
Положа руку на сердце, все эти 22 Шанели и Белые льны ужасны, как породистые французские сыры. 🙂 First Van Cleef & Arpels чуть менее ужасен, особенно в современной едп. В юном возрасте и жидкой концентрации он пахнет яркими но безобидными гиацинтами, жасминами и ландышами. Загадочности в нем не больше, чем в Pure Poison Dior. Но если на вашей коробке First нет штрих-кода ….
Если штрих-кода нет, то концентрация значения не имеет. Автору, Жану Клоду Эллена удалось подровнять и стойкость и громкость и скорость раскрытия First в духах и в воде. В воде чуть меньше плотность и напор, больше металла и мыла.
Альдегидные превращения посредством намыливания роднят First с White Linen. Тот же взгляд на солнце через свежевыстиранную ткань. Но Гройсман во всю ширь плеча растянула бязевую простыню, а Эллена взял двумя пальцами платок из тонкого поплина.
Альдегидный металлический привкус ставит First рядом с Rive Gauche. Вот только в температуре существенная разница. First теплый как браслет, плотно сидящий на руке. Он даже чуть чуть пахнет этой рукой.
Следом за мылом и металлом в First идет белый порошок. В Chanel № 22 это цветочная пыльца и пудра, а в First тальк и зубной порошок. Крупнее помол, тяжелее частицы.
Но что я все о сходстве? Есть в First и свои, уникальная черта — холодность. Не температурная. Холодность в нем душевная. Он урожденный интроверт. Характер нордический. Я знаю его уже давно, а мы так и не перешли на «ты». First сам по себе, ему не интересно, что происходит со мной. А мне не слишком интересно выпытывать на что способен он. Но мы кивнем друг другу при встрече.
Можете со мной спорить, но я считаю лучшей работой Эллена именно First (1976 г.). Все остальное с каждым годом становится прозрачней и бесчеловечней.