От начала и до конца — ощущение постановочного кадра. Будто яркая картинка из журнала. Перед нами эклектичный интерьер. Светлый дом в сливочных, белых и цвета семги тонах. Винтажная мебель, суперсовременная отделка. Под истончившимся от времени золотистым жаккардом абажура — энергосберегающая лампа. Все прекрасно в этом стерильном помещении, только людей нет.
Первые ноты Merefame напоминают коктейль из старых ароматов Ricci. Сухая гвоздичная Nina, горечь, зелень и мыло L`air du temps. Слегка переболтаны. Те капли жасмина, гиацинта и ландыша, что есть в обоих, соединились и стали ярче. Но не живые цветы, а выпуклое отражение их в лужице глицерина. Вся поверхность Merefame будто восковая, покрыта яблочным пектином. Следы многочисленных цветов угадываются и в запахах предметов обихода. Отдушено всё, даже зубной порошок. Но пахнет деликатно, ни одна деталь не доминирует.
Видимо, я плохая хозяйка. Такие идеальные дома будят во мне беспокойство. Хочется что-то разбить, пролить или хоть как-то нарушить правильный порядок предметов или сочетание цветов. Например, забросить на люстру фиолетовые носки.
Не знаю что за концентрация у меня в пробирке, но я её боюсь. Говорят, делал сам Ги Робер. Не очень-то похоже на другие его работы. Что я делаю не так? Почему образец классической парфюмерной архитектуры, компонентно богатый Merefame оставляет меня равнодушной?
N’Aimez Que Moi Caron
В своей классификации роз я отнесла N’Aimez Que Moi в раздел кондитерских. Это правда. Но только отчасти. И дело даже не в том, что кондитерский — не значит сладкий.
N’Aimez Que Moi дает целую гамму вкусовых и тактильных ощущений — горечь густого масла, терпкость жесткой зелени, холодную вязкость и трепет розового желе, пергаментный хруст засахаренной фиалки.
А еще N’Aimez Que Moi не моноаромат розы. Ни в коем случае не делайте выводов в первые 15 минут знакомства. Я понимаю, что теперь так принято, но Caron требует и заслуживает иного отношения.
«Посадите» N’Aimez Que Moi на горячую кожу. За ушами, на затылок, на плечо. Не ищите правды, уткнувшись носом в запястье — получите по носу. И поделом.
Облако N’Aimez Que Moi, в котором вы окажетесь, даст совсем иную картину, чем при рассматривании через ноздрю. Это эпическое полотно размером 3х6 метров и оценивать его нужно отступив на пару шагов.
В облаке не будет едкого розового масла. Будет приз — нежнейший дымчатый сандал, оррисовая крем-пудра, пыльца золотых бабочек и серый мох. Не ждали мха? А он есть. И дерево есть. А роза лишь газовым шарфиком вокруг.
Эрнест Дальтрофф, 1916 год, разгар Первой мировой, письма с фронта, молчаливые дамы с густыми тенями на глазах, воспоминания об изящных пирожных и букетах. N’Aimez Que Moi.
Парфюм дня Aramis
Винтажный колонь в сумасшедшем газовом атомайзере. Впрочем, современный Арамис тоже очень хорош. Чуть менее убедителен в базе, чуть жестче в старте. Надо закупиться банной линией.
Clair de Jour Lanvin
Clair de Jour появился в дни упадка великого старинного дома. Почти 20 лет молчания до его выхода и столько же после. Clair de Jour, сирота, снят с производства, накрепко забыт, никогда никому не был интересен.
Могу понять, почему. Clair de Jour целиком и полностью оправдывает название. Светлый, дневной. Акварельные белые цветы. Эпоха озона еще не наступила, Ланвиновского байстрюка не задела. Выйди он пятью — семью годами позже, пузырился бы озоном и акватикой. В нем есть свежесть, но она иного рода. Цветочная и совсем немного фруктовая. Отчетливо слышен гиацинт. Холодный, побитый морозом нарцисс. Жасмин размытый, неубедительный. Лилии добрые, без яда, где-то вдалеке сирень и пудровая мимоза. Вполне традиционный дачный букет. Совсем в глубине угадывается арбузно-огуречный сок.
Слишком просто для горячих дискотечных 80-х, слишком спокойно. Бесплотная ботаника, застоявшийся воздух, недосказанность и недоделанность. Ждешь развития и продолжения, а нет его. Зависает на одной ноте.
Мелькнула мысль, что нынешние селективщики удавились бы за формулу Clair de Jour. В обрамлении красивой легенды он пошел бы на ура, например, у Jo Malone.
Фото: www.toutenparfum.com