*закадровый голос Мэри Элис из Desperate housewives:

Есть ароматы, которые канули в лету ни разу не пережив миг славы, никто не помнит о них кроме справочников и энциклопедий. Есть ароматы блистательные, но исчезнувшие, о них вспоминают со светлой грустью. И есть духи, прожившие удивительно долгую жизнь, перенесшие изменения формулы и упаковки. Они оказались нечувствительны к превратностям парфюмерной моды и изощрениям маркетологов, благодаря легкому характеру, а может быть врожденному иммунитету, до сих пор живы и все еще несут тяжкое бремя «легенд парфюмерного искусства». Но, что происходит за парадным фасадом? Кому есть до этого дело?*
Рассматривая довольно однообразные постеры Caleche Hermes с неизменными шелковыми платками и кожаными аксессуарами, вдруг наткнулась на фото флакона в зарослях окрых цветов и травы. И пасьянс сложился.
Мне знакомы несколько версий Калеша. Первая и самая неудачная конца 90-х сурово-мыльная. Я радостно поднялась к нему по главной лестнице, но лицо его разочаровало холодностью и недружелюбием.
Через время состоялась еще одна неожиданная встреча одновременно с Caleche soie de parfum и лимиткой 2003 года Caleche Fleurs De Mediterranee. Это все еще были наследные принцы, но уже не в мундирах, застегнутые на все пуговицы, а чуть расслабленные, на охоте или пикнике, в мягких свитерах (один в песочном, второй в бирюзовом) и замшевых мокасинах. Улыбчивые и вежливые, но себе на уме.

Примерно тогда же я пропустила рождественский Калеш 2000 года в пестрой тубе. Остатки того выпуска еще недавно попадались в различных сельпо. Это был Калеш разгоряченный шампанским и танцами, но искаженный электрическим светом.

Затем, большой перерыв и новое знакомство, но уже с винтажным Калешем, о котором хочется говорить только в женском роде. Он удивительно сочетал в себе девичью мягкость и наивность с кожаной чувственностью, однако, чего-то не договаривал.

Что именно недоговаривал винтаж я поняла, пробуя одновременно одну из винтажных же версий, чей возраст установить не представляется возможным и современную лимитку 2007 года в духах. Да, нежность, наивность, искренность и открытость для внутреннего пользования, в кругу своих, любящих. Полевые цветы в росе, речная прохлада, звонкий голос, свободная одежда простого кроя из грубого хлопка. Все то, что ассоциируется со свежестью и юностью. Как будто я случайно зашла в родовое имение Hermes через садовую калитку и застала семейство врасплох. Никаких причесок волосок к волоску, великосветских дам в шелковых каре на кожаных сидениях авто. В версии 2007 года был узнан тот смех колокольчиком, но оцифрованный. И теплая телесность стала чуть более вымытой и дезодорированной. В остальном – узнать можно.

Как повезло мне и как не повезло тем, кто продолжает топтаться у парадного подъезда легенд парфюмерии. Попробуйте заглянуть им в глаза, они ведь не истуканы, а живые, настоящие. Правда, попробуйте, может быть вам тоже повезет.