Короткий но яркий расцвет искусства и культуры в период 1890 — 1914 гг. принято называть «Belle epoque». Это время бунта, веселья, эпатажа в живописи, музыке, театре, период смелых технологических и дизайнерских решений в архитектуре, декоративно-прикладном искусстве.
В эти же годы происходит становление двух связанных отраслей производства предметов роскоши — парфюмерной и стекольной. Имена Guerlain, Houbigant, Coty, L.T.Piver, Caron, Baccarat, Lalique у всех на слуху. В самом начале эпохи в 1892 году вышли духи Guerlain под названием Belle Epoque.
Чем они пахли? Думаю, в наше время это мало кому известно. Выпускались они недолго, и столь гордое название быстро затерялось в списке других парфюмов дома, коих через 100 лет плодотворной работы нескольких поколений парфюмеров, было уже около 700.
90-е годы 20-го века вряд ли можно назвать особо прекрасными и значимыми для искусства. За исключением одного важного лично для меня момента — в середине 90-х Жан Поль Герлен оглянулся назад, в прошлое, нашел и адаптировал ряд старых формул, воссоздал несколько популярных в прошлом композиций. До Герлена было только переиздание коллекции Пату в 1984-м, изрядно опередившее время, так как великолепные результаты этой работы тогдашняя публика оценить по достоинству не смогла. Следом подтянулись другие дома, сейчас переиздание классики — это чуть ли не массовое явление.
Vega, Djedi, Parfum de Champs Elysees, Muguet, Quand Vient L`Ete вышли в великолепных флаконах, задорого и ограниченным тиражом, но они взорвали болото озоновой свежести. Однако, самое большое зверство было совершено 3 мая 1999 года в Лондонском универмаге Harrods, выпросившем у Герлена к своему 150-летнему юбилею ограниченный тираж Belle Epoque. Духов было выпущено всего 300 флаконов и что-то около 2500(?) флаконов едп. Для продажи только в Harrods, вот где ужас.
Belle Epoque 1999 года — это редкий для марки туберозный солифлор. Но это не обычная тубероза. В Belle Epoque она используется не для провокации или подавления всего и вся. В ней нет липкого кокосового печенья, холодного металла, визгливой розовой пластмассы, гнилой зелени, потного душного жара, зубного эликсира, сливочного чупа-чупса. Нет всего того, что в той или иной мере присутствует в современных туберозных композициях. Тубероза в Belle Epoque не желает надевать ярлык сексуальности или ядовитости, она даже не сразу напоминает цветок. Поначалу это прозрачная зелень и нежное фруктовое (апельсины и абрикосы) желе. Аромат все время звучания балансирует в мире бликов. Уловить, ухватить и зафиксировать собственно цветок практически невозможно. Не успеваешь оглянуться, как вступают загустители — бобы тонка и фирменная герленовская сухая несладкая ваниль. Фоном идут благородные сандал и мускус той же породы, что в Самсаре. Сравнивать Belle Epoque с еще одним туберозным герленовским солифлором Маорой — смешно, слишком разные весовые категории. Mahora — дитя великой науки химии, Belle Epoque — сборник идей и самоцитат автора, яркий, причудливый и хрупкий фрагмент мозаичного панно из той прекрасной эпохи. Экзотический и не жизнеспособный фрагмент.
Cuir Lancome
Когда-то давно, больше четырех лет назад, вдохновившись текстами ![[info]](http://p-stat.livejournal.com/img/userinfo.gif){kind=small}
moon_fish и повинуясь собственным устремлениям, я углубилась в «кожаную» тему. Добывались и пробовались парфюмки с малейшим упоминанием leather или cuir в описании.
Как-то раз во время очередного прочесывания e-bay, наткнулась на неизвестное ранее наименование — Cuir Lancome. Гуголь был вывернут наизнанку, информации — ноль. Молчали справочники, энциклопедии, блоги и официальный сайт. Но, как говорится, ищите и обрящете, стучите и отворится вам. Катя постучалась напрямую в Ланком. И вот 9 сентября 2004 года получила ответ:
Dear Kate,
Thank you for contacting Lancome.
You would like to have more information about the perfume Cuir. Revolte was created in 1936. It is a perfume for men, therefore women love this fragrance too. But South and Central Americ don’t like it. In the shape of a paving stone, thick glass, with the name «Rйvolte» engraved, one takes it for a symbol of anarchy, a call to revolution. Three years later, in 1939, it is renamed «Cuir» and the bottle is changed. The fragrance is slightly improved. Always very vibrating, with a little hard start, it softens overtime as the fragrance develops roses, carnations and violets. Enough refined to be loved by women, men love Cuir due to his dry side. Square bottle, decorated with thick straps crossed out of massive, glossed and repolished glass. The box in cube form, with lid and flip-top, is richly decorated with luxurious and refined illuminations. The white and gold architecture frames 5 painted panels, furnished with satin ivory inside. The square box is decorated with does and flowers, inspired by a «livre d’heures» that F. Coty offered to G. Delhomme. G. Delhomme was the creator of this perfume, and the the glass maker was Bresle. This perfume is no longer produced. I hope this will be helpful for you.
Thank you for your interest in Lancome.
Stay in touch on http://www.lancome.com
Christelle,
Lancome Customer Care.
Believe in beauty
Однако, письмо запоздало. Пока без особой надежды ждала ответа, время торгов подошло, пришлось купить Cuir вслепую.
Это был первый столь древний флакон, оказавшийся в моих руках. Вскрытие производилось ощутимо трясущимися руками. Запах, поначалу, шокировал, и Cuir была отставлена на пару месяцев приходить в себя. Зато потом … потом я узнала как звучит настоящая кожа и натуральная амбра. Время совсем не сохранило верхних нот, укоротило цветочную стадию, оставив чуть гвоздики и фиалки. Сухая, прожаренная солнцем, затвердевшая кожа лейтенантского планшета вся в окопной пыли и пятнах ружейного масла, ветхий, не парадный китель, хранящий аромат простыней в спальне благодарной за освобождение селянки-вдовы. В Cuir отпечаталось предчувствие войны с ее потом и кровью, слезами, километрами дорог и короткими передышками. Я так и не научилась носить Cuir где-либо кроме дома. Очень интимный, интровертный запах, требующий внимания и сосредоточенности, постоянно сбивающий настроение в минор.
Со временем мой интерес к кожаной теме поутих, а пробованные другие старые Ланкомы не смогли потревожить преданное сердце герленомана.
И вот в 2006 году появилась новость о том, что Ланком по примеру других немолодых породистых брендов решил покопаться в наследии и перевыпустить кое что из старья. В списке была и Cuir. Единственная из духов тех времен.
Что это было? Материализация мысли? Совпадение? Или мое письмо оказалось одной из капель долбивших и раздолбивших камень? Новую Cuir я ждала с особенным трепетом, так как чувствовала (смешно, да?) некоторую причастность к ее второму рождению. Опробованные перед тем перевыпущенные Сикким, 1000 и 1 роза, Клима не внушали оптимизма. Перебранные композиции были мыльноваты, водянисты, лишь отдельными деталями напоминали оригиналы. Тем не менее, Кожа вышла удачной. Правда, это уже не война. Яркость красок, сочность и некоторая лихорадочность, скорее, наводит на мысль об играющей в анархистов богеме, не нюхавшей пороха. Дрожащая и хрустящая стираксовая кожа звучит на мне с первых секунд и до конца. На ее фоне чередой проходят светлый колкий бергамот, нежные фиалка и гвоздика, сахарный холодный жасмин, брызжущие соком апельсины, жарко дышащий иланг, грязноватый «памперсный» мускус как в Лютеновском Кублай Хане. Особое мерси перебиравшим Cuir за большую ложку дегтя и каплю кастореума. Правда, деготь капризничает, появляется не на всех и не всегда. Cuir new очень-по-разному звучит не только на разных организмах, но и на различных участках одного и того же тела. Постарайтесь найти для нее самый теплый участок.
От чего ушли к тому и пришли. Мне кажется, что новая Cuir снова могла бы именоваться Revolte. Карликовой карнавальной революцией с разноцветными флажками и петардами, с беспорядочно сексующейся молодежью и лениво покуривающей солдатней с незаряженным оружием.
Jil Sander Woman III
Последовательность. Это одно из самых больших и неоспоримых достоинств парфюмов, выпущенных в 80-х годах прошлого века. Как в одной случайно подслушанной кавказской поговорке: «Если мужчина взял нож, он должен кого-нибудь зарэзать. А хлеб мы ломаем». Сказал «А», говори и «Б».
К примеру, какой-нибудь современный Young Sexy Lovely Tropical Frutti Light Pink просительно подмигивает в магазине «купи меня». А в первую брачную ночь отклеит ресницы, снимет парик, вынет челюсть, отстегнет ногу… и невесту парфюм не узнать.
То ли дело «восьмидесятник», например Jil Sander Woman III. Первое, что вы ощутите, проснувшись на следующий день после его нанесения, будет бодрящий аромат яблочного и ветиверного мыла, один кусок в левой руке, другой в правой, как скипетр и держава. Пронзительная зелень бергамота встречается с зеленью кориандра в начальных нотах, мелко порубленные со стеблями и листьями цветы вступают в продолжение зеленой темы. От Jil Sander Woman III не ждешь тепла и мягкости, он soapy с первой минуты до последней. Хорошо ли, плохо ли, но он такой. Его сложно принять, не за что особенно любить, но хочется иметь под рукой.
L`heure Attendue Patou
Мы встретились в мае и сразу полюбили друг друга. Нежная сиреневая дымка и упоительный цветочный нектар ждали меня каждое утро. Днем в кондиционированном помещении L`heure Attendue тихо и горделиво мерцал холодными округлыми бусинами из лунного камня и обсидиана. Вечером мы вываливались в прогретый пыльный город чуть вспотевшими, растрепанными в бурых разводах опопанакса и амбры.
Наш с L`heure Attendue резонанс длился несколько месяцев. До сих пор гадаю, как ему это удалось?
Ароматам Пату не свойственно сочетание открытости и интимности, столь любимое мной у Герлена. Пату — это абстрактная красота, отдельная от человека, от его кожи, волос, собственного запаха, настроения. Искусство ради искусства, цельное, единое и неделимое. L`heure Attendue же рассыпался мозаикой, в отдельных фрагментах которой угадывалась холодная пронзительность цветов и смолистость Rue de la Paix, цукаты и пряности L`heure Bleu, лиловая пыльца Guerlinade, ощущение влажного жирного чернозема под босыми ногами Vol de nuit.
L`heure Attendue водил меня за нос, причем, по кругу. Именно в этом и проявился его истинный «Патушный» нрав.