Определённо Анатоль Лебретон рылся в трюмо моей мамы страшно сказать сколько лет назад.
О, это был целый женский мир! Я любила выдвинуть все эти старые скрипящие ящики и перекладывать сокровища. В большом отделении лежали сумочки. Не как сейчас — баулы и кошелки, а маленькие жесткие сумочки на коротком ремешке. Что-то из репертуара Джеки Кеннеди, если бы она была студенткой из Свердловска, жившей на стипендию. В нижнем ящике хранились колючие чешские бусы из горного хрусталя, павлинье перо, жемчужные клипсы и огромные по моде 70-х запонки, а в верхнем — какие-то заброшенные кремы, пудра в огромной банке и несколько помад. Парочка унылых советских и одна настоящая Lancome. Смазанная почти до основания, пыльно-розовая, густая и липкая.
Как она пахла! Бензином и розами, тёплой пылью, фиалковой пудрой и глубинами декольте. С этой помадой я легко воображала себя взрослой кинодивой (не хватало только шляпы с большими полями), хотя и нелегко было выносить плотный слой замазки на губах.
Хочется спросить, откуда он знал? Хотя, понимаю, у каждого в детстве была такая жизнь в мамином шкафу и взгляд на взрослую красоту снизу вверх.
Incarnata Anatole Lebreton 2015
Малина, фиалка, розовое дерево, помада, ирис, мирра, роза, амбра, замша, бензоин, ваниль.
