Pois de Senteur. Душистый горошек. В нем есть противоречие, которое заставляет думать, тревожиться. Мёд, трава, полевые цветы, белый холст, утреннее солнце, еще ласковое. Время сенокоса. Голову уже напекло. Луговая жизнь в сырой после утра траве жужжит, звенит и стрекочет, лениво уворачивается от стремительных шагов … кого? Кто врезается наобум, не разбирая дороги в пестрое озеро поляны? Румяная пейзанка? Слишком белая кожа, слишком нежные руки. Босиком по жнивью не пройдет. «В любом, голубушка, наряде хороша». Барышня-крестьянка. Озорная и хрупкая. Бежит, кружится, смеется. Нос напудрить не забыла, розовой водой умылась, белье под холщовой рубашкой — шелковое. Разгадают её невинный маскарад или нет? От внимательного, любящего взгляда ничто не скроется. Будьте к ней внимательны. Любите её.

Духи на тему скромного полевого цветка выходили у многих домов — Guerlain, Molinard, lelong…  Pois de Senteur de Chez Moi — первый душистый горошек Caron создал Эрнест Дальтрофф в 1927 году. Старая версия суше, хлестко бьет альдегидами, но потом, спустя время, вознаграждает в полной мере возвратом в лето. Недавний (80-е?) выпуск Горошка гораздо ленивее, костюм его более вычурный. С деревенской девкой эту барышню уже не спутать. Всему виной мускусы, которые добавляют теплого, пышного  тела, да амбра с ее непристойными мыслями.

Последний выпуск чудным образом совместил воздушный образ литературной героини эпохи романтизма и живой, настоящей женщины. Ведь и та и другая, пусть 200 лет разницы между ними, хотят одного и того же — любви. Думаю, еще лет 200 в этом вопросе изменений не будет. Через годы от барышни-крестьянки Дальтроффа к нам перешла не партитура духов, но дух, настроение, ощущение. То, что труднее всего ухватить и воспроизвести.

Pois de Senteur. Душистый горошек. Юность и лето. Спасибо увлеченным людям, которые по-прежнему делают духи высочайшего качества. Вкладывают душу, ум, талант. Берегут, черт побери, наследие.

Трудно себе представить старт гаже, чем у L’Artisan Parfumeur Fleur de Narcisse. Однако, с Narcisse Blanc ничто не сравнится. Прогорклое масло, сено-солома, хозяйственное мыло. Карон и Артизан похожи как братья. Только Fleur de Narcisse чуть отстает в развитии, а Narcisse Blanc в гипертонусе. Эти судороги длятся едва ли не час.  В такие минуты мечтаешь о горячей коже, ускоряющей раскрытие.

Чуть погодя, сквозь нефть и мыло пробьется тоненький писк флердоранжа, серый ирис, мелкий розовый тюльпан и бледная трава. В сумме — нежность. Или по контрасту? Полупрозрачные, восковые лепестки живого нарцисса возникают неожиданно. Иллюзия длится и длится. Мираж колышется в прохладном мускусном тумане. В сухом остатке — мхи и лишайники на корнях старого дерева, немного засахаренного меда на дне стеклянной банки.

Не знаю, как давно перевыпустили Narcisse Blanc и сколько раз перебирали формулу. В обзорах в блогах за 2005 год рассказывают о каком-то другом аромате — теплом, слащавом, ярко-цветочном. Мне ничего такого не положили. Значит у меня эксклюзивный Narcisse Gris Caron. Именно так хочется его называть.

Если бы делали из роз пряное вино, назвали бы  Or et Noir, если бы розу мазали на хлеб, это был бы Parfum Sacre. Выпивка и закуска. И дело не только в сходстве флаконов. Or et Noir и Parfum Sacre делал не Дальтрофф. Это чувствуется. Кароны Эрнеста Дальтроффа как дуэльные пистолеты. Богато украшенные резьбой, инкрустациями, накладками, в бархате коробки кажутся безобидными. Кароны Мишеля Морсетти (и более поздние, до Фрейсса) — холодное оружие без ножен. Обоюдоострое.

В моей классификации роз Or et Noir сначала был зачислен в список роз масляных. Горькое, едкое масло пахнет сквозь крышку, конверт, пакет. Им пропахла вся комната. Or et Noir, нанесенный на кожу, способен поколебать уверенность в точности определения. Он вообще способен поколебать.

Столько роз разом я не слышала более нигде. Пламенеющий шелк и черные абрикосы (дамасконы …. ммм ….) — Nahema Guerlain. Плотно придвинутое к стенке, усыпанное оранжевыми лепестками, трюмо — Tresor Lancome. Охапка бордовых роз, плавающая в ванне — Rosa Magnifica Guerlain. Звонким фальцетом спетое «взвейтесь кострами синие ночи» — Sa majestie la Rose Lutens. Розы вокруг погребального костра — Homage Amouage. Желе из роз — N’Aimez Que Moi Caron. Варварских размеров рубин в оправе из дерева — Parfum Sacre Caron.

Or et Noir всё это вместил и переплавил. Получился не коллаж, но гимн розе. Это, скорее, произведение искусства, нежели духи.  Or et Noir  можно носить и укрощать или любоваться. Одно из двух. Если вы не владеете мечом, совместить не получится.