Третий день подряд хочется только роз. Причем, роз чёрных, перченых, припеченых. Утром устраиваю себе душ из Or et Noir Caron, потом прижимаю духи одеждой, и весь последующий день наблюдаю как хорошо прогретый аромат змеится, бродит по складкам и рукавам, выползает откуда может. Хулиганство и развлечение, но зачем ещё нужны духи?
Современные духи, поиски гиацинта. Пока нет, но я подожду, благо скучать не приходится. Сегодня в Беллоджии как-то особенно много розы, с ней легче перенести её сухость и сдержанность.
Недавно поняла, что люблю и ценю Caron любого возраста, прощаю акварельность и бестелесность современных выпусков, снисходительна к схематичности чрезмерной выпуклости выпусков 80-х. Видимо, внутри, в голове уже так всё напластовано, что с какой стороны ни возьмись, дотянешься до воспоминаний о красоте. Вот бы ещё с Герленом такой фокус удался, но пока не получается.
Много лет я давала себе зарок — обязательно завести в коллекции Le 3me Homme Caron. Он такой душка, такой расслабленный, ласковый, красочный — не чета типичным мужским ароматам. Решила, что обязательно буду носить сама, завела и … не ношу.
Теперь, когда флакон уже в руках, когда я с ним один на один, от мягкости не осталось и следа. Цветочки-лепесточки, флёрдоранж, жасмин, нарцисс — бутафорская бутоньерка! Он жестко гнёт свою фужерную линию, ни разу не свернёт на пути от пыльной лаванды к сырому мху и тёмному мускусу, а на все протесты один ответ: «молчи, женщина!»
Я ждала метросексуала, с которым можно поговорить обо всём, но он такой же как его предок Pour un homme Caron, и как все кароновские мужики козлы сексисты и ретрограды. За что и люблю.
Number 3 / Le 3me Homme / The Third Man Caron 1985 год
Лаванда, розмарин, анис, бергамот, герань, жасмин, роза, гвоздика, амбра, мускус, мох, кедр, пачули, бобы тонка, ваниль.
Признаюсь, причина, по которой я вспомнила о Poivre весьма прозаическая. У нас на работе в столовой снова проходят дни индийской кухни. Выступает повар настоящий индус. Он здоровается со мной как с родной, потому что я единственная прошу «сделать остро». Он, кстати, всё равно осторожничает и не каждый раз доводит меня до слёз, но когда доводит, просто сияет. А я ем и плачу, потому что во рту атомная война, армагеддон, ад и израиль. Но изнутри меня поднимается и распространяется тепло, мир и красота.
Примерно также действует Poivre. Жаркие иланг и жасмин в нём невинны словно варёный рис. Над горкой жасмина за считанные минуты распыляется крупного помола чёрный перец, а оседает он в крепкую гвоздичную настойку, обмораживающую язык и нёбо.
Когда холодок анестезии проходит, от гвоздики уже некуда деться, она с каждым вдохом проникает вовнутрь и обжигает лёгкие. Но потом где-то в районе солнечного сплетения пробуждается источник тепла и расслабленности, и организм на выдохе начинает отдавать мир, красоту, драгоценные смолы, бальзамы и дерево.
Удивителен год рождения Poivre — 1954-й (хотя, первый постер датирован 1947 годом). Poivre во Франции и Youth Dew Lauder в Америке воссияли тогда среди нежных цветов, искрящихся альдегидов и строгих шипров. Нет, не воссияли, заорали, возопили, взорвали воображение как спустя 20 лет Opium и Cinnabar, а через 45 лет Ambre Sultan и Comme des Garcons edp и многие другие нишевики. Но все они (и даже самые отчаянные) не более чем школьницы с бантиками рядом с дикой мощью Poivre.
Конечно Poivre несколько раз перебирали и сейчас он не такой как раньше. В современном что-то замыливается в самом начале и как-то пустовато, незавершенно в конце, больше чистой ботаники и кухни, меньше энергий. Но мощь никуда не делась.
Caron Poivre 1954 г.
Парфюмер Мишель Морсетти
Черный перец, гвоздика цветок, гвоздика специя, иланг, жасмин, опопанакс, кедр, сандал, ветивер, мох, мускус.