Jaipur Homme Boucheron

Вдыхаешь первые ноты Jaipur Homme и, невольно, вспоминаешь физику. Необычайная плотность при малом объеме. Кажется, что флакон вот вот разорвет, так сжата в нем жидкость.
Мужской восточный … Ждешь от Jaipur Homme команды «вольно», но нет, расслабиться не удаётся. Самое высокое напряжение в старте. Вибрация виолончельных струн — обжигающий бергамот и не менее жгучий, ликерный гелиотроп. Субстанция вязкая, как застывающая смола. Где восточная нега? Вместо шелкового халата и кальяна — бег по пустыне в полной выкладке. Это гелиотроп усугубляется мускатным орехом и корицей. А когда вступает гвздика, аллес капут, ты в полевом госпитале с тепловым ударом и над тобой склоняется добрый доктор. И снова в бой. Редки короткие передышки. Во время привала можно распустить ремень и выдохнуть ванилью. Редкий случай, когда ванили много, но ей слова не дают сказать. Буквально зажимают рот. В противном случае, ваниль с гелиотропом и сандалом дала бы гиблую сладость и бесформенность.  Но Jaipur Homme держит форму и демонстрирует медальный профиль. Только иногда позволяет себе опустить уголки губ.

Jaipur Homme Boucheron. Год создания 1987-й, автор Анник Менардо.

Bel Ami Hermes

Долго охотилась за старой версией. А когда купила, не разочаровалась, нет, но удивилась.
Потому что не узнала. В памяти жило ощущение бурлящего в шейкере брачного рёва марала. Центральная нота Bel Ami — кастореум — не может иначе. Кастореум пахнет зверем, горяч, учащенно дышит. Во всех ароматах с кастореумом есть знойный взгляд и сердцебиение. Вспомните, например, старую Палому Пикассо.
Сейчас, спустя несколько лет после первого знакомства с Bel ami, этот гад отказывается быть кардиотренажером. В чем дело? Все ноты на месте. Острый мыльноватый лимон в верхах, немного пареных веников — ириса. Жасмин с илангом присутствуют, но ни на что не влияют, в них тоже есть банный аспект, видимо Милый друг предпочитает дорогое мыло. Ветивер и мох раньше не слышала, теперь они — широкоплечие и кряжистые — получили право глоса, теснят бензоин, ваниль и труху кедровой коры. То, что раньше сливалось в цельный кожаный аккорд, теперь дробится. Кастореум больше не метит деревья, а сыто посапывает. Милый друг нагулялся, чешет пузо, развалясь на диване.

Возможно, за годы ожидания я полюбила совсем другие кожи. Кожаные ароматы наравне с альдегидами и зелеными шипрами — ядро коллекции и средоточие интересов. Или меня больше не трогает обаяние отрицательных персонажей.